Красота и традиции Северной Осетии

1100 лет крещения празднует Республика Северная Осетия – Алания. В далеком прошлом предки современных аланов приняли православную веру и бережно пронесли ее через столетия. Ислам, к слову, пришел на Кавказ гораздо позже. Во Владикавказе к юбилею приурочен Международный форум "Христианство на Кавказе: традиции и современность". Поздравительную телеграмму отправил президент Путин.

Уадынз – свирель ущелий и гор. Ее древний голос, как и сотни лет назад, все так же парит над башнями, что тысячами каменных пик пронзают небо Осетии. Он невесом, словно молитва, которая у этих стен на осетинском не звучала век. Здесь вместо полов – земля, крыши – небо, а иконы, пристроенные на камнях, покачивает ветер, без которого в этих горах – ни дня, ни секунды. Но уже и он не помеха ни для тех, чьи предки когда-то сложили церковь в маленьком горном Лисри, ни православной службе на их родном языке. Спустя столетие она вновь возвращает к жизни древние храмы ущелий.

Были у храма и крест, и своды, и молебен на осетинском он слышал, но все это – еще до революции. В веке XXI над новым переводом православных текстов работали лингвисты, богословы и даже композиторы, чтобы мелодия попадала в ритм языка. И главная книга христиан теперь в этой версии. Библия, впервые в истории переведенная на осетинский, отравляется по приходам и монастырям. Они еще пахнут типографской краской, ее первые экземпляры, которых ровно по одному на каждый год, что дышит православием эта земля.

Об осетинской душе Леван Тедеев, ведущий артист ансамбля "Алан", может говорить и без единого слова. Легендарный "Симдт" – отраженная в движении философия народа. Танцем, как циркулем, они "расчерчивают" Владикавказ. Геометрия их движений рассчитана до сантиметра и шага. Гармония неба и земли, где традицией пропитаны каждый камень и день.

Она живет даже в скрипе железных ворот древних дзуаров – осетинских святилищ, где, передавая ключи от отца к сыну, одна и та же семья бережет реликвии, среди которых главная – цепь. Для нее, как во все времена, – только огонь, металл и наковальня. Надочажная цепь. Не просто набор звеньев с крюком для чана. Сакральный элемент осетинского дома, и ковать ее иначе не поднимется рука мастера.

Цепи кузнеца Марклеан Цориева не отличимы и от тех, что в музеях под стеклом. Из скученных в спираль элементов и звеньев, кольца которых ударами молотка он превращает то ли в восьмерки, то ли в бесконечность.

Как бесконечно ей отныне вести календарь, отпечатанную на металле летопись осетинского рода... Верхней зарубке почти четыре века, как и первой башне его рода. Ее время стерло почти до основания. Но все же оставило камни, которые вновь начинают поднимать до небес. Они возвращают фамильным башням былые облик и смыл. И тепло, что несут стены, которые снова на прежних местах. Официально в Осетии около трех сотен башен, описанных и поставленных на учет. Но очевидно, что их куда больше, этих древних маяков, когда-то связанных между собой единой системой сигналов.

Старший здесь – священник. С его молитвы всегда начинается главный для Осетии ритуал, где сакральная чаша плывет вдоль стола, полная ровно настолько, чтобы каждому хватило по глотку священного напитка. К привычному пиву он отношения не имеет никакого. В нем градусов-то чуть больше, чем в кефире, хотя есть и хмель, и солод. Его поначалу даже не варят – обжаривают в котле, раскаленном настолько, что чернеют зерна. Так создается цвет. Немудреный рецепт, но за пределами Осетии его мало кто смог применить. Время приготовления определяют не минутами – пузырьками. На третьем по счету пора снимать.

Они снова в кино. Пусть маленьком, где только музыка и нет текста, но с труппой, подобной которой не было и нет. Единственный в России конно-драматический театр . 20 лет назад почти уничтоженный Кармадоном, где вместе с группой Бодрова погибли и его звезды. Они гастролировали по всему миру, давали "Гамлета" в Москве и ставили даже для классического театра сложный нартский эпос. Сейчас все начинают заново, первыми постановками на арене двигаясь к будущим большим спектаклям. Тот случай, когда наезднику недостаточно быть гимнастом и каскадером, – театр все же не цирк. И артисты здесь все – и люди и лошади, которых приходиться приучать не боятся ни трюков, ни зрителя.

От красоты здесь не спрятаться, как от ветра в ущелье, что от восхода до заката столетиями шлифует камни, из которых предки выложили историю, где православие живет так близко к традициям, что звонницу монастыря строят в виде родовой башни, а монахи сыр делают по старой аланской рецептуре.

Православные каноны и древние традиции плавятся здесь друг в друге, как осетинский сыр в знаменитых на весь мир пирогах. Исключительно женские руки тут их лепят тысячами в день, никогда не меняя главный принцип: сколько начинки – столько и теста.

Здесь не расплескали оставленное аланами наследство, как в сакральную чашу собрав его драгоценности, среди которых и музыка легенд. Невозможная без этого инструмента. Дар нартов. Дуадастанон фандыр – осетинская арфа. Каждый звук, извлеченный из ее струн, рождает музыку, которая плетет невидимую нить, ту, что тянется от человека к небу, дает ему связь, на которой тысячи лет держится эта земля.